— Что-то ты не весел, Бомбус, — заметил Веник, когда их напитки принесли.

— Зря, наверно, приехал. Не мой день. А деньги край как нужны.

— Это потому, что кгай. Ты же знаешь, с таким настгоением иггать нельзя, всю удачу гаспугаешь. Деньги нужно отдавать легко.

Он сделал несколько глотков своего напитка через трубочку, тыкаясь носом в сельдерей.

 — А что у тебя? Мелкая опять?

— Опять в больнице. Опять триста штук.

— Продай Хаглей.

— Веня, я уж лучше кафе продам. Только его тоже сначала отремонтировать надо.

— Слушай! — он уставился на него, словно первый раз увидел. — А вчера по телеку показывали джип пгямо в стену. Я ещё подумал, что похоже на твоё.

— Так моё.

— Твою мать! Много постгадавших? Сказали, одна девчонка в больнице пгисмерти, но они там наговогят.

— Девчонка в больнице? — Макс не верил своим ушам.

— Сказали, много внутгенних повгеждений, как-то так.

Максим пытался вспомнить её лицо, но в воспоминаниях всплывал только безупречный профиль и гладко зачёсанные волосы, собранные в узел. «Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна…» Она запомнилась ему Незнакомкой Блока. Или женой Штирлица, такой сосредоточенно молчаливой и грустно отрешённой. Он даже подумывал переименовать кафе в «Elefant».

 Только его ассоциации и больше ничего. Он не запомнил какой она была. Была… Это слово резануло неожиданно больно. Потому что была в его жизни ещё одна девушка, которая погибла по его вине. Страшные ощущения той аварии нахлынули с такой силой, словно всё случилось вчера.

Пустая дорога.

Её хрупкие руки, тонкие, словно веточки, обхватившие его за талию.

Она не хотела надевать шлем, и он ехал медленно, по его меркам просто пешком.

Его резко потянуло влево, но она даже не вскрикнула.

Он не понял, что произошло. На инстинктах успел сгруппироваться и откатился к обочине, а она разбила голову об асфальт.

Он пытался делать искусственное дыхание, массаж сердца, сражаясь до последнего, не веря в её смерть, но не добился ни вздоха.

И до самого приезда скорой помощи держал на руках её остывающее тело.

Он даже не любил её, эту Верочку. Просто девочка, вчерашняя школьница, напридумавшая себе бог знает что — романтическую сказку с крутым рокером. Ему льстило её внимание, и она была хорошенькой, если бы не красилась так сильно. В тот день она первый раз пришла без косметики и казалось бледненькой.

Она уговорила его прокатится без шлема. И он согласился, ведь она ехала с ним не первый раз.

Слипшиеся от крови волосы, разбитое лицо, осколки зубов, неестественно вывернутая рука… до последнего вздоха он будет помнить это.

— Бомбус! — тронул его за руку Веник. — Ты давай пгекращай это.

— Да. К чёрту! — Макс потряс головой, возвращаясь к реальности, и встал. — Надо развеяться.

— Не мешало бы!  Тебе может заказать чего? — крикнул он ему вслед.

— Воды! Со льдом!

Глава 7. Кто не рискует

Он разменял ещё триста долларов и решил, если сейчас ничего не выиграет, поедет домой. Это неправда, что хорошие игроки азартны. Хорошие игроки расчётливы и бесстрастны. Таким был Чудик, тот самый умник, что имел пристрастие к мёртвым языкам и придумыванию прозвищ. Простое русское имя Пётр Чудинов очень ему шло. В свои тридцать он до сих пор выглядел закомплексованным щуплым подростком в очечках. Вечно взъерошенный, конопатый, с кривыми зубами и мягкой застенчивой улыбкой, он не производил впечатление умного. Только впечатление это было обманчиво. Перейдя от шахмат к покеру, он стал сильнейшим игроком исключительно благодаря своему уму.

Себя Макс считал не хорошим игроком, а просто удачливым. Его сумасбродные поступки иногда приносили ему неплохие дивиденды, но он ими не гордился и имел кое-какие принципы: он никогда не пил в казино алкоголь, чтобы иметь ясный ум и не притуплять чувство страха, и никогда не проигрывал больше половины, если чувствовал, что карта не шла.

— Пошли пагтейку в холдем, — встретил его Веник и взял направление к покерным столам.

— А Чудик где? — спросил его Макс по дороге, зная, что они обычно ходили вместе.

— В Ви-ай-пи-зоне. Обыггывает желтолицых.

И оба они ни секунды не сомневались, что дело обстоит именно так. Хотя тень беспокойства мелькнувшая на лице Лето не ускользнула от Макса.  

В одном из залов шёл покерный турнир. Суммы за выигрыш предлагались неплохие, но турниры проходили в формате Re-buy & Add-on, а Макс ребаи и аддоны не любил. Принцип игры прост: увеличивать свой стек, рисковать и идти ва-банк. Поэтому игра в течение первого часа обычно очень лузовая и агрессивная, часты ол-ины. Если в них не участвовать, то просто потеряешь всё на блайндах, если учувствовать — очень велик риск проигрыша, даже если будет преимущество, вероятность в районе «50 на 50», а много таких коин-флипов подряд вряд ли удастся выиграть… В-общем, они прошли мимо кучки болельщиков и зевак.

В следующем зале за лиловым сукном столов стояла почти гробовая тишина и мелькали знакомые лица. Не в силах усидеть на месте метался рядом со своим креслом Сука, нервный и вертлявый как собачонка армянин. Все свои эмоции он выражал одним словом, за которое и получил своё прозвище. В этот раз он остался один на один с Сейко, молоденькой японкой русского происхождения, невозмутимой, с непроницаемым лицом. И Сука прыгал как блоха и настаивал, чтобы она сбросила карты, потому что у неё всё равно ничего нет. Но Сейко думала и ноль эмоций на его провокации.

— Погоди, — придержал Лето Макса за рукав и спросил шёпотом, заглядывая на их стол: — Как думаешь, она гешила его заблефовать?

— По-моему, он до сих пор не может успокоиться, что она его отшила. Но так скакать с плохой рукой он бы точно не стал.

Сейко сделала ставку. И прорычавший себе под нос «Сука!» соперник пошёл ва-банк. Он выложил на стол А-9: туза и девятку. Не плохая карта, но у Сейко оказалась карманная пара десяток.

— Сука! — теперь это прозвучало точно в адрес девушки.

Горячий армянский парень пнул стул и ушёл, не оглядываясь, выкрикивая что-то на своём гортанном языке.

Сейко встала по-прежнему с невозмутимым лицом. И только когда в ответ на сдержанное «Красава!» она порывисто обняла Макса, он понял, как она переволновалась.

Лето увёл её в бар поить водкой, а Макс сел на свободное место за стол. С таким коротким стэком всего в триста долларов его стопка фишек смотрелась не авторитетно, но случалось ему управлять и меньшим.

К тому времени как Лето вернулся, у Макса осталось чуть больше половины. В последней партии он сбросил в первом же раунде и вышел из игры.

Они стояли в гудящем как пчелиный улей большом зале, и Лето всё тревожней посматривал в сторону закрытых дверей VIP-зоны.

— Покгутим гулетку? — предложил он.

Рулетка всегда поднимала Максу настроение и это показалось ему неплохой идеей. Спускать оставшееся, так хоть с удовольствием.

— Слушай, Бомбус, я могу тебе помочь, — сказал Лето, пока очередной раз крутилось колесо. — Займу триста штук, раз надо.

Подлый шарик опять выбрал красное и нечётное, когда Макс поставил наоборот, и он потерял к нему интерес.

— Надо, Веня, но я не знаю, когда смогу отдать, — вздохнул Макс.

— Зато я знаю, — и судя по оживлению на его лице, он не только что это придумал, просто ждал подходящего момента.

Макс удивлённо вскинул брови.

— Отдашь чегез месяц, потому что загаботаешь.

— Ты работу что ли решил мне предложить?

— Да, — он словно намеренно тянул время.

— Это где ж у нас триста штук в месяц платят?

Лето сгрёб свои фишки, метнул одну через стол и подмигнул дилеру. Встал, приглашая Макса отойти.

— Габота не пыльная, но пгофиль не совсем твой.